Главная » 2013 » Октябрь » 2 » Юбилей «молодой страны»
17:58 Юбилей «молодой страны» |
 20 лет назад российское правительство из танков расстреляло российский парламент. Президент Борис Ельцин, не в силах сохранить выбранный им курс «реформ» конституционными методами, замочил своего оппонента – законно избранный Верховный Совет народных депутатов. Демократические танки вбомбили Россию в ельцинизм. Огонь был открыт по гражданам, вышедшим защищать парламент. Ельцинская демократия показала, как убивать безоружных граждан, не вызывая негодования Human Rights Watch. До сих пор общество не доверяет официальным данным о числе погибших. Респектабельные источники утверждают, что по россиянам стреляли таинственные снайперы, сидевшие чуть ли не на крыше здания американского посольства. Свидетельства о том есть в материалах расследования парламентской комиссии, опубликованы они, например, в книге Дмитрия Рогозина «Ястребы мира». Хищный оскал «демократов», танки, снайперы, трупы, прострелянное, дымящееся здание Верховного Совета… В коммунистических кругах эти события получили наименование «Черный октябрь» – в контраст с большевистским «Красным октябрем». «Черный октябрь» положил начало уродливому «новому русскому капитализму», ельцинской конституции и прочим составляющим той новой страны, которая противопоставила себя наследию «Красного октября». В одном из новогодних обращений президент Медведев неслучайно сказал, что мы живем в «молодой стране». Он и его опорные группы живут в юной стране «Черного октября», а Большая Россия продолжает доживать в руинах «Красного октября». Почему общество отказалось от красного проекта? Сегодня многие говорят, что советские граждане не хотели капиталистической реставрации, что большинство вполне искренне верило в возможности социализма. Хотели, дескать, демократии. Социал-демократии, что ли? Хотели большего – Свободы. Этот великий идеал озарял всю русскую классическую культуру («Хочу воспеть свободу миру, на тронах поразить порок…»). И если «красное наследство» было брошено в жертву на алтарь Свободы, то в этом было какое-то… достоинство. Не говорю: правота. И вот, в октябре 1993-го, избранный парламент вместе с идеалом свободы укатали в ком дымящегося человеческого мяса. А общество продолжало жить – и настойчиво, невротично болтать о путях свободы. Это уже была не свобода. Это была откровенная Воля – сила, инстинкты, желания, похоть, своеволие. Победа темной воли над душой была провозвещена еще немецкими философами. Иррациональная воля, как говорил Шопенгауэр… Воля к власти, как говорил Ницше… Самый заумный из них, культовый экзистенциалист Мартин Хайдеггер, выдал парадоксальную формулу – воля к воле: хочу, потому что так хочу; мое «хочу» больше всяческих «люблю», «знаю», «понимаю»; вот хочу, и все! «Черный октябрь» создал Царство Воли. Оно угадывалось уже в перестроечном информационном гвалте – и оно хлынуло из «девяностых». Информационной свободой называли непристойные, жутковатые информационные войны между элитными волями; эти войны, между прочим, тоже были небескровны. Экономическая свобода оказалась грабежом – а политики были настолько свободны, что факт грабежа не скрывали. Царство Воли, то есть злых воль, криминальных инстинктов, силовых судорог, насилий и сексуальных влечений, — вот подлинное содержание постсоветской демократии. «Черный октябрь» стал апофеозом стремительного затопления нашей Родины абсолютной тьмой. В начале «девяностых» эксперты МВД били тревогу. Число умышленных убийств с 1987 по 1993 годы выросло в 3,1 раза. Количество жертв межнациональных конфликтов растет фантастическими темпами: в 1988 году в них погибли 93 человека, в 1989 – 221, в 1990 – 795. С 1992 по 1993 год число заказных убийств выросло со 100 до 289 – почти в три раза за один год. Количество применений огнестрельного оружия с 1991 по 1992 год выросло в 2 раза. В 1985 году было совершено 10 террористических актов с использованием взрывчатки, а в 1993 году прозвучало 550 взрывов… «Почти ежедневно в оперативной информации поступают сообщения об убийствах с расчленением или сожжением трупов, пытками, причинением жертве особых мучений. С полным основанием можно сделать вывод о возрастании степени жестокости современной насильственной преступности. Кроме того, происходит определенное снижение «порога» мотивации при посягательствах на личность: увеличивается количество так называемых безмотивных, неадекватных, внешне бессмысленных преступлений», — пишет в 1995 году крупный специалист по уголовному праву, профессор Эдуард Побегайло. Интересно, что делали главные жрецы свободы – интеллигенция и «четвертая власть» (журналисты)? Я не хочу рассказывать бесчисленные истории о том, как очередная «совесть нации» бросалась в пропаганду разврата и реабилитацию разбоя. Я просто напомню, что выдающиеся деятели культуры любили Ельцина. Его любил Виктор Астафьев. Его любил Марк Захаров. Трогательно любил Ельцина Александр Сокуров.  Меня поразило, как в одной телепередаче Ирина Ясина с какой-то сентиментальной нотой в голосе и с тихой радостью на сердце говорила: «Тогда, в 1996-м, мы все, журналисты, искренне поддерживали Бориса Николаевича!» То есть они – журналисты круга Ирины Ясиной (то есть почти все тогдашние журналисты!) – даже не думали, что позиция антиельцинской пол-России должна быть обязательным ориентиром их, журналистской, работы. Нет, их не интересовало общество с его политическими запросами – они все искренне работали на пьяного царька, за которым стояло мрачное Царство Воли. И они-то осуществляли демократию?! Демократия… В подлинном смысле слова, демократия – это народовластие. Но признаками современной демократии называют соблюдение прав меньшинств, наличие политической конкуренции, даже рыночную экономику. Демократия постсоветская даже не хочет казаться народовластием. Эта «демократия» есть силовое поле злых воль. Если одна злая воля доминирует над прочими, то это, видите ли, тоталитаризм. А когда бойня идет с размахом, то Human Rights Watch, Amnesty International и даже телеканал «Культура» находят такую демократию в высшей степени благородной. Постсоветская интеллигенция называла коммунистические слова о демократии демагогией. А разве «права меньшинств» и «конкуренция» вместо народовластия – это не демагогия? Во всяком случае, ленинская «демагогия» честнее демагогии ельцинской. «Оппортунизм не доводит признания классовой борьбы как раз до самого главного, до периода перехода от капитализма к коммунизму, до периода свержения буржуазии и полного уничтожения ее. В действительности этот период неминуемо является периодом невиданно ожесточенной классовой борьбы, невиданно острых форм ее, а следовательно, и государство этого периода должно быть государством по-новому демократическим (для пролетарием и неимущих вообще) и по-новому диктаторским (против буржуазии)» (В.И.Ленин, «Государство и революция») Красный октябрь обещал новую демократию – и новую диктатуру. И одно без другого не мыслил. «Черный октябрь» Ельцина изначально обещал свирепую и бессмысленную диктатуру злых воль, в которой наша не в меру доверчивая интеллигенция и видела демократию. Илья Роготнев источник |
|
|
| Всего комментариев: 0 | |
